Это да)
Здесь каждый отвечает себе сам - по дару свободы, полученному нами от Бога. Кто до чего дорос)))

Но мне кажется, все равно надо советоваться и перепроверять свое решение с теми, кто тебе близок по слову "где двое или трое...", чтобы не лишиться благодати. В одиночку, как когда-то св. Афанасий Великий, пусть и с малочисленными своими учениками, понести свой выбор в наше время очень сложно. Это не IX век. Мы - другие, по силе веры и по опыту XX века.

Тамара пишет: Это не IX век. Мы - другие, по силе веры и по опыту XX века.

Ну что ж. Последние будут первыми.

А ведь вот какие для нас страшные слова:

8 Кто делает грех, тот от диавола, потому что сначала диавол согрешил. Для сего-то и явился Сын Божий, чтобы разрушить дела диавола.

9 Всякий, рожденный от Бога, не делает греха, потому что семя Его пребывает в нем; и он не может грешить, потому что рожден от Бога.

Вот и думаю. А мы кто, если задумываемся идти на войну или не идти. Если для нас этот вопрос ещё не ясен.

А вот что говорит свт. Феофан Затворник: "Что такое живущий в нас грех? Самолюбие, со всем полчищем страстей, вытекающих из него. Самолюбие - корень, из которого вырастает гордость, своекорыстие, чувственность. Это главные стволы греховного дерева, от них идут отпрыски - тщеславие, ненависть, зависть, гнев, уныние, похоть. Не будь этих страстей, мы всегда действовали бы правильно, жили бы по заповедям Божиим без всякого труда. Отчего, например, купец обмеривает или берет лишнюю цену? От корысти; не будь корысти, он так не поступал бы. Отчего бранятся и даже дерутся, примером, на дуэлях? От гнева; не будь гнева, все дела улаживались бы мирно. Отчего один другому делает зло? От ненависти или зависти; не будь этих страстей, не было бы и злодейств. Словом, если б не было в нас страстей, мы все жили бы свято и непорочно, в мире и любви, во взаимном вспомоществовании и содействии друг другу. Стало быть, страсти суть главные наши враги, их-то особенно надо нам и побивать, против них-то направлять всю воинственную духовную силу, или все наше духовное всеоружие. Если мы этого не сделаем, то потрудимся напрасно и со всеми этими оружиями не получим никакого успеха; тяготу вооружения понесем, а победного венца не получим; мало того - сами себя можем поранить этим оружием. Отсюда вот какой общий вывод: прими все оружия духовные и действуй ими мужественно и бодренно, но действуй не кое-как, а с определенной целью, направляя их против определенно известной тебе и борющей тебя страсти."

Сегодня крестный ход в честь прп. Сергия Радонежского благословившего на войну.

Петр Иванов. "Тайна святых : Введение в Апокалипсис : Том I и II. М. : 1993. Глава "Время св. Сергия Радонежского". С. 455:

"Благословению св. Сергия придают совсем не тот смысл, который оно имело**. Оно не было благословением на битву (такое выражение даже непонятно с духовной стороны). Просто св. Сергий не отказался благословить Дмитрия по его просьбе перед трудным походом. И все святые не отказывают в подобных случаях в своем благословении. Св. Сергий ободрил Дмитрия, как всякого, который подвергается смертельной опасности. Он молился о сражающихся, но так молятся все христиане за братьев в трудные и мучительные для них времена".
--------------
** Также извращено отправление на битву иноков Пересвета и Ослабя, будто бы св. Сергием. Духовный человек не мог послать сражаться физически тех, которые дали обет бороться с врагами только духовно. Дело, очевидно, было так: у бывших воинов возгорелось сердце при виде воинственно бряцающих оружием княжеских людей, собиравшихся на битву, и они возжелали следовать за князем. А так как свобода ни от кого не отнята, то они и исполнили, что хотели. Раболепие московских историков перед всем, что, по их мнению, способствует возрастанию мощи государства, стилизовало это событие, как им нравилось".

Тамара пишет: Просто св. Сергий не отказался благословить Дмитрия

Вот я думаю. И к чему такое вихляние? Не благославил, а просто не отказался благословить. И не на битву, а на поход.
Если историки виновны, то это следует доказать и всему миру христианскому объявить о подлоге. Или мнение Петра Иванова есть только его частное мнение, целиком основанное на личных предпочтениях.
Хотя я был бы рад, если бы он оказался прав.
К сожалению церковь своевременно историков не поправила почему-то и несвоевременно тоже.
И ныне житие в официальном сайте ничего не изменяет http://days.pravoslavie.ru/Life/life1602.htm
Так что вопросы, вопросы, вопросы.

Последний раз редактировалось: Admin (Чт Июл 17, 2014 3:13 am), всего редактировалось 1 раз(а)

И вот сегодня уже не скрываясь, священники кропят святой водой воинов противоборствующих сторон, благословляя не на победу над своими страстями, а над "ворогами супротивными".

На самом деле ответ лежит в пространстве так называемой симфонии государства и церкви, в которую наша церковь попала в результате петровских преобразований, когда стала одним из "департаментов" государства. А преодолено было решениями Поместного собора 1917-18 гг. и отделением церкви от государства, которое было объявлено большевиками.
Другое дело, что нас так и тянет на сращение с государством. Может быть, потому, что нести христианство внутри себя как отсутствие каких-либо гарантий, кроме одной - Христос - трудно. В канонах же закреплено, что священник не участвует в битвах и, вообще, человек не может принять сан, если кого-то убил)))

А св. Сергий "не отказался благословить" Дмитрия, думаю, по любви. Трудно ведь решится на участие в таком деле, как битва, пусть даже и из побуждений "за други своя", так что благословил для укрепления в вере, надежде и любви)

Вот так. Значит и лучшие из нас не могут устоять перед искушением выбора.
Но оправдывает ли это нас? Должны ли мы выбирать?

Если мы помним, что мы - "род избранный, царственное священство, святой народ, люди, взятые в удел" (I Петр2:9) , то всегда должны думать, что выбираем, и стремиться к трезвению, чтобы обстоятельства не владели нами)

Все-таки выбираем?
Открыл для этого отдельную тему.

Меня всегда поражало то, что мы призваны выбирать из хорошего - лучшее!)

Или из двух зол одно. 
https://sretenie.forum2x2.ru/t97-topic#894

Ну, если приходится выбирать из двух зол, одно, которое, как нам кажется. меньшее, то хотя бы не лгать самой себе, что это нормально для христианки)

На самом деле нам зло выбирать нельзя ни при каких условиях. Оно от сатаны и потому нам в погибель.
И неважно малое оно или большое. Это только уловка диавола.

Скажите это девушке, которую на ваших глазах будут насиловать. Думаю, это те самые "риски", когда милость и суд - в Божиих руках. Отойти в сторону и не ввязаться в малое зло, покалечив насильника, всегда легче)

Тогда что зло? Отойти в сторону или вступиться?

А это и есть риск личного выбора. Вы сделаете так, я по-другому. А решать Ему)

Решать нам, судить Ему.

 
Старец Паисий Святогоец о христианском долге по пресечению кощунства

— Геронда, что нужно делать, когда говорят что-то против Церкви или против монашества и т.д.?
— Начнем с того, что, если кто-то плохо говорит, например, о тебе как о личности, это не страшно. Подумай: «Христа, Который был Христом, поносили, и Он не отвечал, а чего достоин я, грешник?» Если бы хотели оскорбить лично меня, то это меня бы совсем не беспокоило. Но когда меня оскорбляют как монаха, то оскорбляют и весь институт монашества, потому что я, как монах, от него неотрывен. В этом случае я не должен молчать. В таких случаях надо дать оскорбителям немного выговориться, а потом сказать им пару слов. Однажды в автобусе одна женщина ругала священников. Я дал ей выговориться, а когда она остановилась, сказал: «У нас много претензий к священникам, но ведь их не на парашютах же Бог с неба сбросил. Они люди с человеческими немощами. Но скажи мне вот что: такая мать, как ты, накрашенная и с ногтями, как у ястреба, какого ребенка родит и как его воспитает? И каким он станет потом священником или монахом, если станет?» Помню, в другой раз, когда я ехал на автобусе из Афин в Янину, один человек всю дорогу осуждал митрополита, который тогда чего-то там натворил. Я сказал ему одно-два слова, а потом молился. Он продолжал свое. Когда мы приехали в Янину и вышли, я отозвал его в сторонку и говорю: «Ты знаешь, кто я такой?» — «Нет», — отвечает он. «А что же ты тогда, — говорю, — сидишь и говоришь такие вещи? Может быть, я во много раз хуже того, кого ты поносишь, а может, я — святой?! Как же ты сидишь передо мной и несешь такое, что я даже о мирянах представить себе не могу того, чтобы они подобное творили? Постарайся-ка исправиться, потому что иначе ты можешь крепко получить по мозгам от Бога! Для твоей же пользы, конечно». Смотрю, начал он дрожать. Но и до других тоже дошло, как я понял по тому переполоху, который возник.
[Иной раз] видишь, как оскорбляют святое, а окружающие молчат. Однажды, выезжая со Святой Горы, я встретил на корабле одного несчастного, убежавшего из психиатрической больницы на Святую Гору. Он без остановки кричал и ругал всех: сильных мира сего, правительство, врачей… «Столько лет, — кричал он, — меня мучили электрошоком и таблетками. А вам хорошо! Все, что хочешь, у вас есть, машины у вас есть! А меня в двенадцать лет мама отправила на один остров, и с тех пор уже двадцать пять лет — из дурдома в дурдом!» Он ругал все партии, а потом начал хулить Христа и Божию Матерь. Я встаю и говорю: «Заканчивай! Неужели здесь нет ни одного представителя власти?» Вижу: заволновался его спутник, скорее всего, полицейский, и маленько его укоротил. Этот несчастный, крича и хуля, выговорил всю свою беду. И мне стало за него больно. Потом он подошел, поцеловал мне руку, и я его тоже поцеловал. Он был прав. Все мы — кто больше, кто меньше — ответственны за это. И я тоже был причиной хулы этого несчастного. Будь я духовен, я соделал бы его здравым.
Как же разочарованы были фарасиоты, когда при обмене они плыли на корабле в Грецию! Два моряка ругались между собой и хулили Христа и Божию Матерь. Фарасиотам это показалось очень тяжелым. «Греки, христиане — и хулят Христа и Матерь Божию!». Они схватили богохульников и бросили их в море. К счастью, те умели плавать и спаслись. Даже если оскорбляют какого-то человека, мы обязаны его защитить, а тем паче Христа! Ко мне в каливу пришел однажды один мальчик — он хромал, но личико его сияло. «Здесь, — думаю, — дело непросто, раз так сияет божественная Благодать!» Спрашиваю: «Как поживаешь?» И он рассказал, что с ним случилось. Один зверюга, ростом под потолок, хулил Христа и Матерь Божию, и этот мальчик бросился на него, чтобы его остановить. Зверюга повалил его наземь, истоптал, покалечил ему ноги, и после этого бедняжка захромал. Исповедник! А что перенесли исповедники, мученики!
— Геронда, в одной стихире поется: «Яростию подвигшеся праведнейшею». Какая ярость или гнев являются праведнейшими?
— Вопиять и гневаться от действительной боли, когда обижают других, — это «праведнейший гнев». Гневаться, когда обижают тебя самого, — это гнев нечистый. Если видишь, что кто-то страдает за святыню, то это значит, что у него есть ревность по Богу. И Христа ради юродивого можно так распознать. Если взять, например, икону и поставить ее перед ним вверх ногами, то Христа ради юродивый сразу подскочит! Такой «тест» на юродивых. Итак, есть и праведное, по Богу, негодование, и только такое негодование оправдано в человеке. Когда Моисей увидел, как народ приносит жертву златому тельцу, он, вознегодовав, поверг на землю скрижали с заповедями, которые дал ему Бог, и они разбились. Финеес, внук первосвященника Аарона, совершил два убийства, а Бог заповедал, чтобы из рода его происходили священники Израилевы! Когда Финеес увидел, как израильтянин Замврий грешит с мадианитянкой Хазви перед Моисеем и всеми израильтянами, то он не удержал себя. Поднявшись от сонмища, он убил их, и гнев Божий остановился. А если бы он не убил их обоих, то гнев Божий пал бы на весь народ израильский. Как это страшно! Я, когда читаю в Псалтири стих «И ста Финеес и умилостиви и преста сечь«, много раз лобызаю его имя. И Христос, когда увидел, как в ограде Храма продают волов, овец, голубей, увидел менял, меняющих деньги, взял бич и изгнал их.
Когда духовный человек, негодуя, стремится защитить себя самого в чем-то личном, то это совершенно эгоистично, это действие диавола. Такой человек извне поддается бесовским воздействиям. Если же кого-то обижают или над кем-то издеваются, то за него должны заступиться другие, и ради справедливости заступиться, а не ради своей личной выгоды. Негоже ругаться за себя самого. Другое дело — противостать обидчикам, чтобы защитить серьезные духовные вопросы, то, что касается нашей веры, Православия. Это твой долг. Думать о других и противодействовать для того, чтобы их защитить, — это чисто, потому что это совершается от любви.
[url=http://jesuschrist.ru/bible/?q=%D0%92 198]В 198[/url]8 году во всей Греции возникли волнения в связи с показом богохульного фильма Скорцезе „Последнее искушение Христа“, снятого по книге писателя Казандзакиса. Помимо отдельных протестов благочестивых представителей греческого народа, Элладская Православная Церковь приняла решение о проведении 6–7 ноября 1988 года (н. ст.) акции всецерковного протеста, поучаствовать в которой призвала и Святую Гору Афон. Многие были против этого решения, считая, что акции протеста – не слишком духовное дело. Такие люди говорили, что из-за их пренебрежения к фильму Скорцезе этот фильм будет менее популярным.
Мнение старца Паисия было совершенно противоположным. „Во времена иконоборчества, – говорил он, – у Золотых ворот Константинополя десять христиан решительно защитили икону Христа и пошли ради нее на мучение (см.: Свт. Димитрий Ростовский. Жития святых. Август. М., 1992. [url=http://jesuschrist.ru/bible/?q=%D0%A1. 144-146]С. 144–146[/url]). Сейчас – когда хулится Лицо Христа – нам нельзя оставаться равнодушными. Если бы мы – такие “рассудительные” и “разумные” – жили в ту эпоху, то мы бы сказали десяти мученикам: “Поступая так, вы ведете себя недуховно. Отнеситесь к Спафарию, который лезет по лестнице, чтобы сбросить икону вниз, с пренебрежением, а когда положение дел изменится, мы повесим на это место другую икону – да еще более византийскую, чем прежняя”. В этом-то и весь ужас! Свое падение, свою трусость, свое желание устроиться поудобнее мы выдаем за что-то высшее!“ Считая протест против показа богохульного фильма исповеданием веры, старец поспешил встать в ряды верных чад воинствующей Церкви».
В этой акции протеста также принимали участие протоэпистат, антипросопы большинства монастырей, игумены и около ста святогорских монахов, а также монахи и монахини из монастырей в миру и множество верующих. «Скоординированные действия и молитва всех христиан привели к благому результату. Греческое правительство запретило показ богохульной картины.