Ткачев.

На нашем церковном небосклоне ярко засверкала его звезда.
Увы светом неоднозначным, хамоватым, грубоватым, эдаким правдуматочным светом. Печально, но некоторым это представляется за благо.




Вот так о людях, об образе Божием легко сей мальчик глаголет.

Образ Божий сей священник называет биомассой. Это не просто хамство, но и безграмотность, хула на Христа.
 "А Я говорю вам, что всякий гневающийся на брата своего напрасно, подлежит суду; кто же скажет брату своему: "рака", подлежит синедриону; а кто скажет: "безумный", подлежит геенне огненной. (Мф. 5:22)
 Сему священнику попросить бы извинения за свои неразумные слова (с кем не бывает?), но он ещё более на них настаивает. Печально всё это.

New entry titled "“Ломать жену об колено”" by diak_kuraev. http://www.pravmir.ru/svyashhennik-aleksandr-pikalev-lomat-zhenu-ob-koleno/?fb_action_ids=10208739770311278&fb_action_types=og.likes

Православный сегмент интернета в очередной раз взорвало диктофонной записью протоиерея Андрея Ткачева, где он учит мужчин правильному (как он считает) отношению к женщинам (https://www.youtube.com/watch?v=19zLUKBng4w)

Некоторые цитаты из выступления:

«Бабы наглые, противные и если она в лоб не получит, хотя бы раз в жизни – она ничего не поймет, ничего! Я в этом уверен! Есть такие смиренные бабы, которые чувствуют на расстоянии: “сейчас получу в лоб” и понимают как бы смысл жизни. И все. А есть дуры, у которых чувства нет, наглость зашкаливает, наглости слишком много, чувства никакого, значит, нужно приложиться к ней. Или просто говорить: “Дорогая, до свидания! Там лифт. Значит, на кнопку нажмешь, кнопка “1”, спускайся вниз, чтобы не воняло тобой здесь, коза дурная, пошла отсюда. Таких как ты, дорогая, с каждым годом все больше и больше… Т.е. я могу до 45-и отдыхать. От 17 до 50 у меня выбор. А ты- нет. Не понимаешь-ты дура. Дура. Причем стоеросовая. Это значит непроходимая. Это такое редкое дерево. Я могу от 17 до 45 до 50 до 55 выбирать, если захочу. А ты можешь от 16 до 30, а дальше потом на смену тебе пришли которым 16 и тебе нужно там мазаться краситься, выдумывать что-то. Не понимаешь? Не работает соображалка? До свидания!»

«Женщина, когда знакомится – глазки вниз такая, овечка, вся шелковая-блестящая, а потом, когда уже поженились – начинают рога расти, то, если он раз ей вломит по рогам – она либо уйдет от него и “до свидания”, либо останется и исправится».

«Нужно женщину ломать об колено, отбивать ей рога, ломом, ребром ладони там, кто как силен, гнуть ее, тереть ее, запихивать ее в стиральную машину…делать с ней вообще не знаю что. То есть мужчина должен обломать женщину 100%! И превратить ее в настоящую женщину. Смыть с нее всю эту порнографическую краску, которая на нее нанесена современной цивилизацией. Не сможет – пусть не женится, пусть в монахи идет. Иначе баба будет им командовать.»

«Мужики виноваты во всем. Распаскудили бабье. Не били долго. Они думают, что их не любим из-за этого. Им нужно рожать, на самом деле, если на то пошло… и бояться!»

Совершенно очевидно, что, по мнению автора этих высказываний, у мужчины есть только один способ не быть подкаблучником – это оказывать систематическое моральное и физическое насилие над женщиной, «обламывать» ее, «отбивать рога», «ставить на место». Короче говоря, есть мужчина, которому в семье можно все, потому что он мужчина и сильнее женщины, и есть женщина, смысл жизни которой заключается в том, чтобы рожать детей и бояться мужа.

Сказанное – это не пародия, не троллинг, не попытка развеселить публику в неоднозначном кураевском стиле: «найди девушку, отмиссионерь ее и катехезни по самое некуда». Сказанное отцом Андреем Ткачевым сказано серьезно, это именно слово пастыря. Это не шуточное, не прикольное, а именно серьезное высказывание реального священника, сделанное им публично, а не на кухне за рюмкой чая на ухо своему старому семинарскому приятелю. И это не случайно оброненное экспромтом слово. Напротив, это целая система рассуждений на вполне конкретную тему. Случайно такое не говорится.

Священник Андрей призывает обращаться с человеческим существом, как с животным, предназначенным для дрессировки. Подобная позиция, как и любая речь, публично призывающая к насилию и отрицающая человеческое достоинство в человеке по национальному, расовому, социальному, или, как мы видим здесь, половому признаку – недопустима.

Священник Святослав Шевченко решил поддержать и оправдать брата и сослужителя перед лицом критиков, которых было большинство. Вот некоторые цитаты:

«Просто уверен, что отец протоиерей намеренно сгущает краски для того, чтобы донести важную мысль до сердец слушателей. Проблема в том, что в наш век повальной либерализации и феминизации всего и вся — очень сложно это сделать. Мы живем в паутине красивых фраз. И для того, чтобы заглянуть в душу собеседника — иной раз нужно разорвать эту паутину. А как это сделать? Назвать вещи своими именами. Как бы грубо это не звучало.»

Не понимаю, что такое «век глобальной феминизации всего и вся»? В чем это выражается?

Почему для «донесения мысли» священнику требуется призвать к насилию?

«Вспомните Христа, который в лицо своим оппонентам нередко бросал нелицеприятные эпитеты: «порождения ехиднины», «гробы крашенные», «лицемеры» и так далее. За витиеватостью плетения словес мы порой не можем увидеть глубину той или иной трагедии. Поэтому правду-матку обычно рубят…»

Сравнить священника, призывавшего к насилию над слабым полом, с самим Христом, по мне – это высший пилотаж демагогии. Оказывается, вот чем священник может уподобиться Христу! Не тем, что утешил, не тем, что исцелил, не тем, что безвинно за другого пострадал.. А тем, что обругал женщин «дурами» и «козами».

Далее отец Святослав соревнуется в демагогии уже сам с собой:

«На это мне возразят милые женщины, дескать, но ведь отец Андрей призывает к насилию. Ничего подобного. Если немного проанализировать текст, то становится совершенно очевидным, что батюшка использует метод литературной гиперболизации. Ну, начнем с того, что у женщин не бывает рогов (ни реально, ни фигурально), которые священник предложил сбивать ломом. И в стиральную машинку женщина тоже не поместится, если это, конечно, не промышленная прачечная».

Во многих странах сама угроза насилием и убийством уже считается уголовно наказуемым преступлением. А здесь уже сам факт принадлежности человека к женскому полу для о. Андрея повод ставить человека на место, обзывать, оскорблять, «обламывать ему рога» и сожалеть о том, что мало его били.

Метод литературной гиперболизации? Можно угрожать жене чем угодно – убить, зарезать, расчленить, избить до смерти, скормить собакам, «пасть порвать, моргалы выколоть»? А потом сказать: а это у нас такая литературная гиперболизация, потому что собак, которым я мог бы скормить свою жену, я отродясь дома не держал. Я всего лишь вступал против тотальной феминизации всего и вся. Поэтому ты, дура и коза, должна быть мне благодарной за духовное наставление и за то, что я тебя поставил на место, иначе бы ты, тварь, обнаглела бы до невозможности. Меня этому недавно батюшка научил.

Далее в тексте о. Святослава делаются уже глобальные выводы:

«Спустя еще какое-то время подкаблучники заполнят собой различные ведомства и учреждения. Они будут управлять городами, регионами и странами. А какая психология у подкаблучника? Правильно, ему комфортнее не портить себе нервную систему, а уступить более напористому. А теперь на секунду представьте, что президентом нашей страны стал подкаблучник. Ну, и как он думаете будет защищать национальные интересы своего государства?»

Понятно, что и для о. Андрея, и о. Святослава не подкаблучник – это не тот, кого ломают об колено, а тот, кто сам ломает об колено заведомо слабое и беззащитное существо. То есть люди именно с такой психологией «ломателей слабого об колено» должны быть политиками, мэрами городов и президентами. Или подкаблучник или садист – третьего не дано.

Поэтому, давайте назовем вещи своими именами: один священник призывает к тоталитарному строю в отдельно взятой семье, где не нужны двое любящих, уважающих друг друга людей, а нужен насилующий сильный и насилуемый слабый, которому отбивают ломом рога (конечно же, фигурально, ведь ни лома, ни рогов в наличии нет). А другой священник призывает спроецировать эту модель отношений уже на государство, где в кресле правителя будет сидеть мега-альфа-самец и фигурально обламывать рога всем, кто посмеет поднять свою фигурально-рогатую голову.

Как муж профессионального психолога и педагога, я понимаю, что неизбежно существуют и будут существовать индивидуумы, которые доказывают сами себе свою значимость через насилие над слабейшим – ребенком, женщиной и т.п. Это неизбежное зло, и таких людей нужно уметь распознавать и держаться от них подальше, а когда они пытаются протащить свои фантазии в реальность – ловить и изолировать от потенциальных жертв в специально отведенных местах с очень строгим распорядком дня.

Вопрос в другом: учит ли христианство чему-то подобному, призывал ли чему-либо похожему Христос? Нет, не призывал. И поэтому, когда человек говорит подобные вещи, не имеет никакого значения, священник он или алкаш из соседнего подъезда. Ради себя, ради вашей семьи и детей – не пускайте таких людей ни в свой мозг, ни в свое жилище.

Священник Александр Пикалев

Однако интересная пертрубация объявилась:
kuku_house
  

значит так, меняем "БАБ" на "ПОП/ЕПИСКОП" , а дальше по тексту !
не стесняйтесь ! РАСПРОСТРАНЯЙТЕ !


«ПОПЫ/ЕПИСКОПЫ наглые, противные и если ПОП/ЕПИСКОП в лоб не получит, хотя бы раз в жизни – он ничего не поймет, ничего! Я в этом уверен! Есть такие смиренные ПОПЫ/ЕПИСКОПЫ, которые чувствуют на расстоянии: “сейчас получу в лоб” и понимают как бы смысл жизни. И все. А есть дауны, у которых чувства нет, наглость зашкаливает, наглости слишком много, чувства никакого, значит, нужно приложиться к ПОПУ/ЕПИСКОПУ. Или просто говорить: “ПОП/ЕПИСКОП, до свидания! Там дверь . Значит, на ручку нажмешь, толкаеш от себя , спускайся вниз, чтобы не воняло тобой здесь, козел бодатый/хряк жирный, пошел отсюда. Таких как ты, с каждым годом все больше и больше… »


«ПОП, когда знакомится – глазки вниз такой, овечка, весь шелковый-блестящий, а потом, когда уже приживеться – начинают рога расти, то, если ПОПУ/ЕПИСКОПУ вломить по рогам – он либо уйдет и “до свидания”, либо останется и исправится».

«Нужно ПОПА/ЕПИСКОПА ломать об колено, отбивать ему рога, ломом, ребром ладони там, кто как силен, гнуть его, тереть, запихивать в стиральную машину…делать с ним вообще не знаю что. То есть ПОПА/ЕПИСКОПА нужно облмать на 100%! И превратить его в настоящего Христа. Смыть с ПОПА/ЕПИСКОПА всю эту порнографическую краску, которая на него нанесена современной цивилизацией. Не сможет – пусть не рукоплагается, пусть на завод идет. Иначе ПОПЫ/ЕПИСКОПУ будут командовать.»

«Люди виноваты во всем. Распаскудили ПОПЬЕ/ЕПИСКОПЬЕ. Не били долго. Они думают, что их не любим из-за этого. Им нужно текст читать без ошибок и самовставок, на самом деле, если на то пошло… и бояться!»

Вот никак не пойму. Почему этот человек решил, что он священник?

Православная социальная сеть "Елицы"
29 января в 15:30 ·
Любовь — не тогда любовь, когда я весь, так сказать, пушистый, мягкий, добрый и на всех моргаю глазками - бусинками, всех люблю: эта любовь вообще ничего не стоит, если жёстче не выразиться. Любовь — это когда я никого не люблю, но заставляю себя делать дела любви. Я имею раздражение, ненависть, нетерпение, массу других сердечных эмоций, совершенно не вписывающихся в любовь, противоположных ей, однако я имею страх Божий и понуждаю себя на добродетель, и через силу, волевыми усилиями, делаю то, что делать нужно. Нельзя списывать добродетели на природное свойство: вот он добрый от природы и ему хорошо, вот он всех любит, потому что хорошим родился. Это всё ерунда, это вообще никакой цены не имеет. А цену имеет волевое усилие, направленное в сторону добродетели.
Протоиерей Андрей Ткачев
https://elitsy.ru/andreytkachev

Что за опилки у человека в голове? Типа Христос не любил, но принуждал себя. Откуда он берёт все более и более странные мысли? И никаких ссылок на Христа или на святых отцов. Всё от ветра главы своея. Да столь много сыплет этих слов!

Старушка, что называется, зажилась. До последнего у себя в селе вставала с петухами, возилась по дому и возле дома и только с наступлением холодов позволяла внукам забрать себя на зиму в город. К концу поста городская квартира уже мучила её, хотелось на воздух, к земле, к своей хатке, которую перед Пасхой нужно было и проветрить, и убрать, и украсить. Но этой весной домой её не отвезли. Ослабла бабушка. Ослабла вдруг сразу, как будто сила ушла из неё так, как уходит воздух из развязанного надувного шарика. Сначала она вставала и ходила по квартире, в основном до туалета и обратно. Затем и этот путь стал для неё непосильным. Маленькая и тихая, как больной ребёнок, она лежала в отведённой для неё комнате. Внуки вставали рано и, попив чаю, уносились на работу и по делам. Правнук уходил в школу. Поэтому для старушки наняли сиделку, и та ухаживала за бабушкой. В её комнате было чисто и тепло. Ела она мало, меньше младенца, и ежедневным занятием её было смотреть в окно напротив и читать по памяти молитвы. Такой я и увидел её, высохшей, с заострившимися чертами лица, лежащей на спине и смотрящей прямо перед собой. Меня пригласили её причастить. Зная по опыту, что люди часто зовут священника к больному, когда тот уже ни есть, ни говорить не может, то есть не может ни исповедаться, ни причаститься, я спросил перед приходом, может ли она исповедоваться. «Она у нас очень набожная, и сейчас только и делает, что молится», — отвечала внучка. В условленный день меня забрали из церкви и привезли к старушке. По моей просьбе столик возле кровати застелили, поставили зажжённую свечу и стакан, в котором на донышке была тёплая вода — запить Причастие. Затем внучка с мужем и сиделкой вышли, и мы остались вдвоём. «Вы слышите меня, бабушка?» — спросил я. В ответ она кивнула и губами сказала «чую». Теперь нужно было задавать вопросы, спрашивать о грехах, обо всём том море всевозможных ошибок, которые сознательно и несознательно совершаются людьми, и которые, как цепи на рабах, висят на людских душах. Я задал один вопрос, другой... Старушка ничего не ответила. Она продолжала смотреть прямо перед собой, только руки сложила ладонями вместе так, как их складывают на западе, когда молятся. Это были руки, работавшие тяжело и всю жизнь. Я часто видел такие руки у стариков, перекрученные ревматизмом, худые, со вспухшими венами, и всегда мне хотелось их поцеловать. Историю ХХ века с его коллективизациями, трудоднями, войнами, бедностью, молчаливым терпением можно учить, не читая книг, только глядя на руки стариков, всё это переживших. Бабушка вдруг зашевелила губами, и я склонился к ней, стараясь расслышать хотя бы слово. «За молитв святых отец наших, Господи Иисусе Христе, помилуй мене». Старушка молилась, молилась так, как её учили родители или парох, с теми особыми выражениями, которые встречаются в старых молитвенниках, изданных где то во времена Первой мировой. Она прочла «Трисвятое», дошла до «Отче наш» и прочла Господню молитву отчётливо. Затем стала читать Символ веры. Я слушал. Там тоже попадались старые слова, сохранившиеся ещё со времён Димитрия Ростовского. Вместо «нас ради» я услышал «нас диля человек и нашего диля спасения». Это было трогательно и красиво. Человек достиг заката земной жизни, готовился встретиться с Богом и уже не мог говорить, но всё ещё мог молиться. Человек молился, повторяя слова, со времён детства повторённые уже не одну тысячу раз. Какие грехи она совершила? Какие из них оплакала и исповедала? За какие понесла очистительные скорби, хороня родных, болея, тяжко трудясь? Вряд ли я мог уже это узнать. Но нельзя было не причастить эту сухонькую и беспомощную женщину, лежавшую перед моими глазами и молившуюся, сложив по детски руки. Не поворачивая головы и не меняя выражения лица, она приоткрыла рот, чтобы принять Святые Тайны. Затем покорно запила, два раза глотнув тёплой воды из стакана, который я поднёс к её устам. Когда я стал читать «Ныне отпущаеши», старушка, словно закончив работу и собираясь отдыхать, закрыла глаза и опустила руки вдоль тела. Уходя, я поговорил с внучкой о том, как поступать, «если что», и, отказавшись от чая, попросил отвезти меня в храм. Пока мы ехали по узким улицам перегруженного машинами города, мне хотелось думать о Марии Египетской, которая просила Зосиму перед тем, как её причастить, прочесть молитву Господню и Символ веры. Бабушка отошла на Светлой седмице. Мы с псаломщиком пели над ней Пасхальный канон, и казалось, что она вот-вот приоткроет уста и начнёт шёпотом повторять за нами: «Смерти празднуем умерщвление, адово разрушение, иного жития вечнаго начало и, играюще, поем Виновнаго...» На девятый день внучка с мужем и сыном была у нас в храме, и мы служили панихиду. Так же было и на сороковой. В сороковой день после молитвы я спросил у внучки, как их дела, как жизнь, как правнук отнёсся к смерти старушки. Всё хорошо, отче, — ответила она, — только кажется, будто кто то отнял у нас что то. Бабця (она назвала её по местному) не могла нам уже ничем помочь. Да мы и не хотели от неё никакой помощи. Но за те пару месяцев, что она у нас доживала, у нас так хорошо пошли все дела, и по бизнесу у меня, и у мужа на работе. А теперь как то стало тяжелее, то тут проблемы, то там. Может, нам кто то «сделал» какие то пакости? — Мы поговорили с ней минут десять, и я попытался разубедить её в чьём то недоброжелательстве и возможной ворожбе. «У вас дома, — сказал я ей, — несколько месяцев была смиренная и непрестанная молитва. А теперь молитва прекратилась. Хотите помощи, начинайте молиться сами, как молилась она». На том мы тогда и расстались. Я дал себе слово не забыть тот случай и непременно рассказать о нём прихожанам. Рассказать о том, как полезен бывает кажущийся бесполезным человек, и о том, что «безболезненная, непостыдная, мирная кончина жизни» есть, и мы не зря так часто о ней молимся. Протоиерей Андрей Ткачев

Денис Ахалашвили



Муж, избивающий жену, равен отцеубийце и матереубийце

Святитель Иоанн Златоуст известному проповеднику призывающему «ломать жену об колено», его почитателям и последователям:

«И вам, мужья, скажу: никакой проступок не должен вынуждать вас бить свою жену. Что я говорю – жену? Благородному мужу непозволительно бить даже служанку и налагать на нее руки. Если же весьма бесчестно для мужа бить рабыню, то тем бесчестнее налагать руку на свободную. Это внушают и внешние [языческие] законодатели, которые не принуждают жену жить вместе с бьющим ее мужем как с недостойным ее сожительства. Подлинно, крайне беззаконно – сообщницу жизни, издавна разделяющую твои нужды, позорить, как рабыню. Такой муж, если только можно назвать его мужем, а не зверем, по моему мнению, равен отцеубийце и матереубийце.
Если нам заповедано оставлять для жены отца и мать не в оскорбление им, но в исполнение закона Божия, и для самих родителей это настолько вожделенно, что они, будучи оставляемы, радуются и совершают брачное соединение детей с великим усердием, то не крайнее ли безумие оскорблять ту, для которой Бог повелел оставлять родителей? И безумие ли только?
А бесчестие, скажи мне, кто может перенести? Kакое слово может изобразить это [бесчестие], когда крики и вопли разносятся по улицам, когда соседи и прохожие стекаются к дому совершающего такое гнусное дело, сокрушающего, подобно какому-то зверю, все находящееся внутри? Лучше, если бы земля поглотила такого безумца, нежели после того ему опять показаться на торжище.
Жена, скажешь ты, поступает дерзко? Но вспомни, что она – жена, слабый сосуд, а ты – муж. Ты для того и поставлен над ней начальником и главой, чтобы сносить слабость подчиненной. Старайся сделать свое правление славным; а славным оно будет тогда, когда ты не будешь бесчестить подчиненной».

Всякая баба, которой Андрей ломом обломал рога, взойдёт на небеса. Коей не обломал рога ломом, та не взойдёт.

Для священника оправдывать гнусность того, что произошло 6 лет назад гнусно. Значит сам в себе он до сих пор согласен со своей позицией того себя "6летназаднего".
Совершенно явно, что о. Андрей появившись в Москве (не буду говорить, что сбежал) делает ставку на карьеру. Активность просто сумасшедшая. Множество публикаций в интернете. Уже множество восторженных поклонниц.
Ну это-то ладно, если-бы этот человек не обманывал-бы овец. Конечно не сознательно обманывает.

О таких сказано: [Мф.15:14] оставьте их: они - слепые вожди слепых; а если слепой ведет слепого, то оба упадут в яму.
Мы все слепы по разному. Что тут пенять? Но печально то, что этот человек никого не желает слушать. Ему кажется, что его сермяжная правда о любви, которую не обязательно иметь (можно даже ненавидеть), есть истина. Главное делать дела, которые относятся к делам любви. И не смущает, что Бог есмь любовь, что он тем самым отталкивает Бога.

Ему всё нипочем. Плевать он хотел и на вас всех и на Бога. Важно, чтобы заметили и приблизили. Ранее никому неизвестный священник на украине нынче в Москве и замечен и известный. Осталось всего немного. Парочку лет и ....... . другой уровень в аппарате РПЦ.

И дай мне Бог ошибиться.

Кстати по поводу приватности ломания рогов. Мол в частном разговоре вполне допустимо немного отойти от Бога.
[Лк.16:10] Верный в малом и во многом верен, а неверный в малом неверен и во многом.

Протоиерей Андрей Ткачев



На том этаже телецентра, где мы ожидали записи передачи, прогуливаясь по коридору, было очень людно. Видимо, Украина продолжала искать таланты, и почти голые девицы, совсем еще юные, в ожидании вызова на сцену хлопали накрашенными ресницами, шумели в гримерках, выбегали на перекур, тараторили с друзьями и родителями, прижав мобильники к уху.

Нас было двое, и мы коротали время в занимательном разговоре. Моим собеседником был знаток Ветхого Завета, и мы, мысленно открывая сундук библейских сокровищ, перебирали отдельные его драгоценности, наслаждаясь их красотой. Надпись «Идет запись» еще была темна над нашей студией.

О чем мы только не говорили тогда: о благословениях, данных умирающим Иаковом сыновьям; о красной телице; о пропавших без вести десяти коленах; о первом Храме. Каким-то боком разговор наш зацепил и тему Содома. Содом – это дело ясное, казалось мне. Неестественный блуд, грубое насилие, мужеложство – вот его яркие признаки. Оказалось, что не только в этом дело. В который раз оказалось, что мы можем привычно думать о чем-то и считать дело ясным и до конца решенным, тогда как дело и неясно, и не решено, и нами до конца не выяснено.


– Содом – это не просто половая содомия, то есть извращение половой жизни, – говорил мой знакомый. – Половая содомия есть лишь часть общей содомии, причем побочная часть.

– А что значит «общая содомия»? – спросил я, по правде сказать, недоумевая.

– Это извращение всех вообще сторон жизни и потеря человеческого облика. Сильнее всего это извращение проявляется в утрате способности отличать добро от зла и, как следствие, в извращении правосудия. Несправедливость в судах, тотальная, вопиющая и невыносимая несправедливость – это такой же фактор Содома, как половая страсть мужчины к мужчине.

Мы разговаривали на ходу, медленно прохаживаясь между кандидатками в «звезды», огибая их и иногда невольно слегка с ними сталкиваясь.

– Вот эти девочки, к примеру, – продолжал мой собеседник. – Они ходят голые среди мужчин, которые им не отцы и не мужья. И при этом думают, что так и надо. Это – Содом. Они потеряли чувство меры, чувство стыда, чувство справедливости. С этим согласны их родители. И все это – Содом. Попробуйте сказать им, что они ведут себя нечестиво, что они развратницы и позор своих семейств. Они набросятся на вас, как стая птиц на падаль, они съедят вас, и вы ничего не сможете им ни доказать, ни объяснить. Это и есть Содом. Их родители, кстати, поступят с вами так же.

Тут я начал вспоминать все, что читал в Писании о вещах подобного рода.

«У тебя был лоб блудницы, ты отбросила стыд» (Иер. 3: 3).

«Выражение лиц их свидетельствует против них, и о грехе своем они рассказывают открыто, как Содомляне, не скрывают: горе душе их! Ибо сами на себя навлекают зло» (Ис. 3: 9).

Грешить и не краснеть, хвалиться грехом, зарабатывать на беззакониях – вот Содом. И это еще далеко не все.

Многие вещи сокрыты ночным мраком. Для того они и творятся ночью. Но люди теряют стыд и свет слова вносят туда, где должно быть темно. Они смеются и говорят открыто о грехах своих. Они гордятся грехами, словно это – победы на поле боя. И это – содомское сознание. Я всегда скрыто чувствовал это, а теперь стал не просто чувствовать, но понимать.

Мы продолжили разговор.

Древнее предание говорит, что четверо судей было в Содоме: Шакрой, Шакрурай, Зайфой и Мацли-дин. Первые двое получили имя от слова «шекер», то есть «ложь». Третий – от слова «зайфон», то есть «подделыватель», а имя четвертого означает «извращающий правосудие».

Извращенное правосудие – вот Содом. Тебя ограбили, но ты же еще и должен. Это – Содом. Ты обратился в суд и обнищал от судебных издержек, но правды так и не добился. Это – Содом. У тебя отобрали имущество, лишили наследства или сбили на дорогой машине, но ты же и оказался виноват – вот тебе настоящий Содом, без всякого отношения к половым пакостям. Это потом неправедные судьи, обмывая очередную «победу», будут смеяться над жертвой, упиваться и в пьяном виде творить пакости. Эти-то пакости мы и называем «содомом», но сам «содом» – это то, что творится раньше, то есть беззаконие.

Жестокость, бесчеловечие – признаки извращенного бытия. «Вы, – говорил Исаия, – присоединяете дом к дому и выгоняете бедняка. Как будто вы одни живете на земле».

И он же говорил, что если бы Господь не сохранил Израилю остатка, то израильтяне были бы как Содом, уподобились бы Гоморре.

Бесчеловечие, обман, тотальная жестокость – вот родовые признаки Содома, и мы в нем живем. Да, к счастью, однополые забавы и половая гнусь культурно все еще далеки от нас. Но не только в этом дело. В роскоши и грабеже – Содом; в злой неправде – Содом. А уж там, за высоким забором Содомского дворца, выстроенного на слезах безответных жителей земли, никто не помешает поселиться и всякому половому извращению. Так оно и бывает. Так оно и есть.

Воплощенный, актуализированный Содом – это «Колымские рассказы» В. Шаламова, где урка играет в карты на свитер, только что присланный с воли соседу по нарам. Урка проигрывает чужой свитер, а человек согласен снять его только вместе с кожей. Человека молча и спокойно режут насмерть, и снимают с него свитер, и продолжают дальше играть. И эта будничная картина есть картина Содома, даже несмотря на отсутствие в кадре всякого намека на педерастию.

И когда интеллигент «тискает роман» блатному авторитету, то есть, стоя «на цырлах», «по понятиям» излагает блатному авторитету смысл классического произведения, будь то «Ромео и Джульетта» или «Фауст», то это тоже Содом. Этот несчастный интеллигент может еще, рассказывая, и пятки чесать этому самому авторитету, зарабатывая часть блатной пайки, и это уже совсем сравнить не с чем. Педерастии может не быть, а Содом есть, и он очевиден.

Это не апология половых извращений. Да не будет!

Это попытка расширить понимание проблемы до ее истинных размеров, а не до локальных границ, установленных произвольно. Содом не просто извращенный блуд, но целиком извращенная жизнь и лишь тогда, как неизбежный плод ее, извращенная половая жизнь. Ибо как и остаться неизвращенной половой сфере жизни, если вся жизнь вообще извращена?

Вот доктор Беттельгейм в книге «Просвещенное сердце» описывает случай в концлагере. Эсесовец замечает двух работяг, работающих в полсилы. Он закипает гневом и приказывает этим двум копать могилу и лечь в нее. Те исполняют. Потом эсесовец ищет исполнителя казни и находит взглядом некоего польского князя из «бывших». (Люди с отметиной благородства в Содоме выживают хуже всех. Их быстро замечают и быстро уничтожают. Содому нужны только представители усредненного человечества.)

– Закапывай их, – говорит офицер бывшему князю.

– Не буду, – отвечает узник.

Следует удар прикладом в лицо.

– Закапывай!

– Не буду.

Еще удар. Поляк непреклонен.

– Хорошо, – говорит офицер. – Вы двое – марш наверх.

Те вылезают.

– Ложись! – звучит команда. И поляк ложится на место тех двух.

– Закапывайте его!

Приказ обращен к тем двум, которые только что лежали в вырытой ими могиле. Они бодро забрасывают землей поляка. Когда тот уже совсем покрыт комьями грунта, звучит команда: «Хальт!»

– Ты, – обращаясь к поляку, говорит немец, – вылезай! Вы двое – обратно в могилу!

– Закапывай их, – опять говорит поляку немец. И на сей раз только что вылезший из земли поляк закапывает этих двух до конца, до смерти, под завязку. Цель достигнута. Цель – не просто убить одного человека, а сломать другого человека и заставить людей убивать друг друга. Это – Содом. Это умное и холодное торжество зла.

Когда человечество доходит до подобных стадий развращения, то оно, человечество, уже, как правило, не лечится. Или лечится, но только обильным кровопусканием. Только большая кровь лечит великое развращение, и здесь объяснение и всемирного потопа, и огня, пролитого на Содом и Гоморру. Здесь указание на то, почему кровавые конфликты по временам трясут Вселенную.

Бытовой Содом тому причиной, и кто не хочет большого кровопускания, тот должен стремиться к нравственному очищению. Иначе всякая человеческая неправда неумолимо приводит к катастрофе, так же, как все сточные воды, несущие кал и грязь, стекают в канализацию.

Мы в лице педерастии ненавидим лишь одну маску Содома, но вполне уживаемся с другими его образами и лицами. Мы презираем тех мужчин, которые… Не будем описывать то, что делают эти якобы мужчины.

Но это не единственная форма воплощения содомского сознания. Неправда в суде, злая радость о чужом горе и унижении, обогащение на слезах простого человека – все это Содом и только Содом. И наказание этим извращениям соответствующее.

Голых девчонок продолжали вызывать на сцену, и они, окрыленные позорной и несбыточной надеждой, на сцене продолжали плясать. А мы ходили среди живого Содома и рассуждали о нем же, то ужасаясь действительности, то удивляясь глубине Божественного слова.

Ведь действительно с трудом в голову входит та мысль, что содомитов плодят не только ночные клубы и бары по интересам, но также юридические вузы и прочие подобные инстанции.

Вскоре администратор позвал в студию и нас. Наступило время записи передачи, на которую мы пришли. Над входной дверью зажглась надпись «Тихо! Идет съемка».

Кинокамера уже не стрекочет. Бесшумно работает цифра, и перед лицом Господа Саваофа пишется памятная книга обо всем, что творится на лице Земли.

А мы живем внутри Содома и настолько свыклись с этим, что уже не замечаем большей части извращений и несправедливостей. И если можно хоть что-то изменить, то нужно менять ветхое на новое как можно быстрее. А если нельзя ничего изменить, тот нужно хотя бы хранить веру и не отчаиваться, потому что «праведный верою жив будет, а если кто поколеблется, не благоволит к тому душа Моя» (Евр. 10: 38).

Если повнимательней послушать ту проповедь, можно заметить, что призыв о. Андрея Ткачёва "ломать об колено и отбивать рога" относился только к тем женщинам, которые регулярно бьют мужу по лицу и царапают ему глаза.

Это что-то меняет?

Admin пишет:Это что-то меняет?

Конечно.

И что?

Слова священника воспринимаются совсем иначе. Не с ровного места были они сказаны.

Понятно.

И ещё. Объяснение самого о. Андрея:
3-мин. видеофрагмент: https://www.youtube.com/watch?v=AODPK9Y6L-4&t=4m16s

Бог ему судья, а не мы. Но идти за ним опасно для жизни вечной.

Admin пишет:Бог ему судья, а не мы. Но идти за ним опасно для жизни вечной.

Для Царствия Небесного за Христом идти следует.

Отец семейства должен быть капитаном корабля.
Мать и жена — помощником капитана или — боцманом, хоть и звучит это не по-женски.
А дети — юнгами и матросами.
Их нужно сбрасывать, как ложных богов, с пьедестала и запрягать в работу. В чёрном теле, а не в белом воротничке нужно держать их.
--------------------------------------------------------------------------------------------------------
Этот идиотизм в РПЦ когда-то закончится?

Admin пишет:Отец семейства должен быть капитаном корабля.
Мать и жена — помощником капитана или — боцманом, хоть и звучит это не по-женски.
А дети — юнгами и матросами.
Их нужно сбрасывать, как ложных богов, с пьедестала и запрягать в работу. В чёрном теле, а не в белом воротничке нужно держать их.
--------------------------------------------------------------------------------------------------------
Этот идиотизм в РПЦ когда-то закончится?

Откуда это? Ссылка есть?